«Мы красили яйца только ночью». Еще в середине прошлого века Пасху в Беларуси отмечали по-другому
Модных куличей, позолоченных яиц и инстаграмных корзинок еще не было, но были свои особенные ритуалы подготовки к празднику, новые платки, которыми хвастались, праздничные песни и традиции, передаваемые из поколения в поколение. В деревнях — еще больше. Там Пасха была не просто религиозной датой. Это был главный праздник, к которому начинали готовиться еще с зимы. «Белсат» старательно собрал пасхальные воспоминания наших бабушек и дедушек и родителей из разных уголков Беларуси, чтобы и мы не забыли, как белорусы праздновали Пасху 50 лет назад.
«Пасха — это было как новая жизнь. Просыпаешься — и будто весь мир стал чище, — вспоминает господин Николай из-под Пинска. Он помнит Пасху, когда ему было двенадцать. — На дворе — шестидесятые. Тогда даже телевизоров почти ни у кого не было, но в каждом доме были пасхальные яйца, теплая печь и испеченные куличи».
Праздник, которого ждали с зимы
В деревнях Пасха была главным праздником года. Более ожидаемым, чем Новый год.
«Мы к Пасхе готовились с февраля. Мама говорила: «Если не будешь хорошо себя вести, яйцо будет бледным». А у нас без красного яйца — стыд! — смеется собеседник. — Еще в феврале мама квасила свеклу. Говорила: «Будет вкусный борщ и красные яички».
В 1960—70-е годы в деревне люди не ждали календаря. Говорили: «Когда солнце потеплело — время готовиться к великому празднику».
Все начиналось с чистоты. Печь мылась, дом вычищался от углов, выбивались ковры, перебирались все ящики.
Дом должен был быть как душа — чистым, готовым принять свет. К Пасхе его полагалось отбелить — стены и потолки. Для этого из дома выносили всю мебель, иногда даже одну ночь спали на полу.
«Ждали этого дня, до сих пор помню, как спали в пустом доме, смеялись всю ночь, а на душе — ощущение приближения праздника», — вспоминает мужчина.
«Не просто украшение: это была магия»
Яйца красили только натуральным. Луковая шелуха — почти у всех. А на Полесье часто еще и квасной свеклой. Еще клали на яйцо листочки, обвязывали ниткой и варили. Это было не просто украшение: это была магия. Еще для цвета добавляли настой дубовой коры, кожуру от яблок, траву — все использовалось. Яйца можно было красить даже березовыми листочками, чтобы они были зелеными.
Все делалось в тишине.
«Мы красили яйца только ночью. Чтобы никто не видел, а то не получится красиво. Держали их в квасе, а потом натирали салом — так блеск был, как у стекла», — вспоминает госпожа Геня из-под Толочина.
Красили яйца даже те, кто не ходил в церковь, потому что верили: эта традиция — сильнее любой политики и времени.
«Каждый из нас, кто хотя бы раз в жизни держал в руках яйцо, покрашенное свеклой, чувствовал, что это не о еде, а для некоторых даже не о вере, а что-то о доме, матери и связи с предками. Каждая мелочь была важна. Потому что люди верили: как встретим Пасху, так весь год и проживем», — вспоминает господин Николай.
Куличи его мама пекла в Чистый четверг, а когда они уже были готовы, не ставила их остывать на стол — несла аккуратно на свою кровать и накрывала, чтобы правильно дошли, «в тепле и в почтении».
«Обычно на Пасху из дома не выходили»
«Ой, дети мои дорогие, чтоб вы знали, как мы Пасху раньше ждали, — начинает рассказ госпожа Анна с Гродненщины. — Ночью шли в церковь, там служба была долгая, но интересная! А когда домой возвращались, то нужно было идти по росе к реке, босыми ногами, чтобы на весь год здоровье было».
Обычно на Пасху из дома не выходили, все должно было быть особенным. Это был день, когда двери словно открывались в новую жизнь. Это даже трудно объяснить, но казалось, будто в этот день дышится по-другому.
«Не успеешь выйти из дома, как со всех сторон: «Христос Воскрес!» На это отвечали: «Воистину Воскрес!» — и целовались три раза, как в большой семье, обнимались и яйцо в руки получали», — вспоминает господин Николай.
Яйцо было символом мира и согласия. Не только освященное, но и подаренное с руки — как жест доброжелательности. Иногда даже говорили: «Ты мне не враг, как мое яйцо не пустое».
«Мы с братом ходили по улице и стукались яйцами. У кого яйцо крепкое, тот и победитель! Были свои чемпионы с твердой стороной, все деревни знали, у кого непробиваемое», — смеется госпожа Людмила из-под Кореличей.
Во многих местах были свои традиции. На Лидчине в Пасху играли в катание яиц с горы: чье долетит дальше, тому и будет счастье. На Полесье водили хороводы вокруг церкви или на мостике, пели пасхальные песни, специальные «пасхальные гаи» — сразу после службы в церкви.
А в Данилевичах Лельчицкого района есть необычный каменный крест, который местные жители называют не иначе как «девочкой». Этот древний знак почитается не только как христианская святыня, но и как языческое капище — место, где издавна просят доброй судьбы. На Пасху к кресту приносят яйца, куличи, конфеты, а порой даже женские украшения — платья, бусы. Люди верят: если оставить на праздник «девочке» подарок и загадать желание, оно сбудется.
В некоторых деревнях западной Беларуси существовал обычай навещать крестных. Не крестные детей, как сейчас, а наоборот: дети и молодежь шли к крестным родителям с подарками и песнями, а те угощали и давали «на яйца».
«Мне однажды крестная подарила красные чулки. Самые красивые! Я их потом весь май носила и даже в церковь ходила только в них», — с улыбкой вспоминает госпожа Нина из Лепельского района.
«Великое воскресенье без счастья не бывает»
«Даже если хлеба не хватало, на Пасху должно было быть что-то новое: платочек, передник или хотя бы бусинки. Иначе — стыд перед Богом и людьми», — вспоминает госпожа Нина.
Девушки хвастались платками, как сегодняшний Instagram — образами.
«Ты видела, что Надя с Западной улицы себе купила? Голубой, с золотыми цветами — наверное, дядя из Полоцка привез». Это был тихий конкурс красоты, но без зависти. Вот как было, — вспоминает женщина. — Парни в праздник выходили в первый раз в ботинках после валенок».
Для кого-то Пасха была лучшим воспоминанием детства, для кого-то — днем, когда впервые увидели будущую жену у церкви. А еще говорили: «Великое воскресенье без счастья не бывает». Поэтому люди освящали не только яйца, но и мечтали в этот день — молчаливо, в тихой молитве.
На столе не должно было быть ничего лишнего, но было все самое лучшее. И даже если не хватало денег, на Пасху оставляли самое лучшее. Сало прятали к празднику, куриц не резали, чтобы как раз перед праздником подать «что-то хорошее». У кого были коровы — оставляли масло. У кого была печь — пекли хлеб. А если не было своей — соседи делились.
«Папа ежегодно делал квас на хлебе. Он к празднику как раз поспевал — был крепким, как воин, — смеется госпожа Вера с Витебщины. — На столе была вымоченная в горячей воде колбаса, заготовленная еще осенью; творожный сыр, отжатый в марлевом узелке; сладкие куличи, хлеб. А с ними — холодник с яичком и свеклой. Запах этот до сих пор помню. Еще делали холодец, натертый хрен, огурцы из бочки доставали».
«Как Пасху проведешь, так год и проживешь»
Для детей это был самый счастливый день в году. Все ждали того самого волшебного пасхального момента, когда мама или папа скажут: «Смотри, что тебе зайчик принес!» Это мог быть кусочек шоколада, красиво окрашенное яйцо или маленькая игрушка. Но то, как это преподносилось, превращало мелочь в чудо.
А еще важна была корзинка. Не какая попалась, а особенная, красивая, украшенная вышитым рушником. В ней — яйца, кусочек хлеба или кулича (если был), кусочек сала, иногда — сыр или кусочек колбасы. Но главное — все должно было быть сделано своими руками. Никто не нес в церковь покупного.
«У нас в корзине было восемь яиц. По одному на каждого — папе, маме, ну и на нас пятерых. Еще одно — для тех, кого уже нет. Мы его потом клали на могилу, когда шли на Радуницу», — рассказывает господин Николай.
Но не все в Беларуси посещали кладбища на Радуницу. На второй или третий день после Пасхи — в разных регионах по-своему — люди шли на кладбища. Это была святая обязанность.
«И это не было грустным — это было светлым: память, уважение, часть жизни, в которой мертвые и живые рядом», — рассказывает госпожа Геня из Витебщины. Ее отец всегда говорил: «Умершие тоже ждут Пасхи».
Кладбища убирали заранее. В белых платочках, с корзинами с едой — для тех, кто ушел.
«Мама учила: на могиле не плакать. Надо сесть, вспомнить, поговорить тихо. Положить кусочек хлеба, а остальное съесть вместе, помолиться и пойти домой», — отмечает собеседница.
Иногда на кладбищах пели. Старшие женщины — поминальные песни.
«А дети бегали среди крестов и не боялись. И это не считалось чем-то плохим, как сейчас говорят в церкви. Потому что смерть не представлялась нам чем-то страшным: мы понимали ее как продолжение жизни. Просто мы здесь, а они — уже там, пошли дальше», — объясняет госпожа Геня.
На Полесье на кладбища носили не только еду, но и новый платок или рубаху — «чтобы не мерзли там». В некоторых местах даже ставили на крест подсвечник — «чтобы было видно, что о ней помнят».
«Мы, может, и Бога не понимали, но почему-то знали: если в Великое воскресенье не прийти к умершим — они обидятся. И год будет тяжелым», — говорит господин Николай.
Комментарии